«Мы и наши маленькие волшебники!»: четыре рассказа от магистра лингвистики из Казани

Cезон 22 года конкурса семейных рассказов, который проводят «Классный журнал», «Литературное агентство Софии Агачер» и Фонд «Живая книга», продолжает Альфия Усманова — переводчик, магистр лингвистики, сертифицированный бизнес-тренер, предприниматель, мать двоих детей из Казани, которая прислала на конкурс 4 своих рассказа. Напоминаем, что ждём работы и от детей, и от взрослых. Главное требование, чтобы рассказы были так или иначе связаны с семьёй или детством. Положение о конкурсе и порядок участия смотрите по ссылке.

Горсть урюка

Я первый раз на вокзале. Здесь тесно, шумно и пахнет как-то по-особенному. На перроне лабиринты людей, все толкаются, суетятся, а мне главное не выпустить руку мамы, твёрдо ведущую меня куда-то вперёд.

Мы идём вдоль огромного железного чудища на колёсах, которое называется поезд. Большой он, и как много вагонов. Я пока даже сосчитать не могу. У этих вагонов очень смешное название – «теплушки». Наверное, потому что внутри там тепло. «Главное не потеряться», — вертится в голове у меня одна и та же мысль. Мамины ноги быстро шагают по перрону, почти бегут, но в окружающем гуле многочисленной толпы совсем не слышно, как стучат ее новенькие туфельки. Они такие красивые, из серой кожи, на изящных каблучках-рюмочках. Когда я вырасту, у меня тоже будут туфли на каблуках!

На руках у мамы Ришатик. Он такой хорошенький, как настоящая куколка, только шевелится. Совсем ещё недавно он был у мамы в животике, а теперь мы его вместе пеленаем и кормим.

Мама говорит, идёт война. Наш папа сначала уехал в Фергану учиться стрелять, а теперь поедет далеко-далеко сражаться с фашистами. Фашисты – это такие плохие люди, которые хотят захватить нашу землю, но папа сильный, он нас защитит, а мы с мамой приехали его проводить.

Папа ещё не видел Ришатика. Думаю, он обрадуется. Мы все очень любим братика, но только мне мама разрешает его кормить, потому что я большая. Мне почти 5 лет.

Пока мама на работе, я остаюсь за старшую, смотрю за сестричками и Ришатиком. Я очень люблю его кормить. Сначала мне надо пожевать хлеб, чтобы он стал мокрым и мягким, потом положить его в марлечку и дать братику. Он его сосёт так славно, с причмокиванием, а потом засыпает.

– Пойдём скорее! – тянет меня вперёд сильная рука. Я прибавляю шагу, насколько это возможно, чтобы не влететь в кого-нибудь по пути.

– Товарищ начальник! Я мужа не могу найти, поезд уже скоро отправляется. Как же свидеться-то? Сына хоть ему показать. Не видел его ещё.

– Фамилия, имя? – уточняет начальник станции.

– Субханкулов Хабибулла.

– Сейчас разберёмся, гражданочка.

И тут весь гомон и окружающий нас гул огромной, прощающейся, обнимающейся толпы перекрывает раскатистый голос громкоговорителя.

– Субханкулов Хабибулла! Субханкулов Хабибулла! Вас ожидает жена с детьми возле входа в здание вокзала...

Волевой голос начальника станции повторяет это сообщение несколько раз.

– Ну, всё, гражданочка, ждите. Подойдёт ваш Субханкулов.

– Спасибо, – еле слышно произносит мама, и ее глаза как-то особенно блестят.

Мы всматриваемся в толпу. Все военные такие одинаковые, зелёные, как кузнечики, которых мы ловили с сестрёнками у нас во дворе. Весь вокзал похож на разлившуюся зелёную краску, которая смешалась с каплями красного, белого, синего и множеством других цветов!

Вдруг из этой зелёно-многоцветной толпы выныривает улыбка. Улыбка и глаза такие родные, добрые, неповторимые!

– Папа-а-а! – кричу я во всё горло, но шум вокзала съедает мои слова. Я отпускаю мамину руку и со всех ног бегу к улыбке и добрым глазам.

– Гаухар! Кызым (доченька с татарского), – папа подхватывает меня на руки, словно пушинку, и прижимает к себе. От него пахнет табаком и ещё чем-то сладким.

– Папа, у нас Ришатик родился! Мы его так любим. Пойдём, мама тебе покажет.

Она уже тут, рядом с нами. Папа обнимает ее вместе с малышом на руках, а затем берет его и, кажется, не может налюбоваться.

– Улым? (сынок с татарского) – сомневающимся голосом обращается он к сыну.

– Да, да, сын! – успокаивает мама.

– Долгожданный! – довольно произносит папа, снова обхватывает маму за талию и целует в платок на голове. – Береги детей, Кафия! И себя береги! Пиши обязательно. Как доеду до места, сразу вам отправлю письмо.

– Хорошо, хорошо, жаным (душа моя). Ты, главное, возвращайся! – и её глаза снова сильно блестят.

– Героев стране хватит, а вот отец у моих детей один. И ещё она протягивает ему плоский тряпичный свёрток. – Вот это пусть всегда будет с тобой! Это дога (молитва), сама писала. Она защитит от всего, главное не потеряй, – умоляюще просит она.

– Спасибо! – папа кладет молитву в нагрудный карман и одним разом обнимает нас всех. В эту минуту мне кажется, что гул вокзала вдруг замолкает и слышно только, как громко и быстро стучат сердца родителей.

– По вагонам! – раскатистый холодный голос громкоговорителя нарушает мою придуманную тишину.

– По вагонам! – вновь раздаётся над перроном.

Все суетятся, гул превращается в вой, плач, причитания.

– Пора! – папа оборачивается на поезд в поисках своего вагона. – Ну, всё. Напишу, и вы пишите. Люблю вас! – он собирается уже убегать, как вдруг останавливается.

– Гаухар, это тебе! – папа вынимает из кармана и раскрывает передо мной свою огромную тёплую ладонь. На ней горсть урюка, крупного и, кажется, очень сладкого. Вот это лакомство!

Первые потери

Урюк, оставленный папой, действительно очень сладкий, согревает язык, нёбо и горло. Остатки я бережно сложила в карман, чтобы Рита и Римма тоже получили гостинец.

Вокруг на вокзале все плачут, колёса стучат по рельсам, и где-то в брюхе громадного железного чудища, в теплушке, мой папа уже едет навстречу неизвестности...

Ришатик заплакал. Наверное, хочет есть. Вот был бы он немного постарше, я бы дала ему урюка, но пока нельзя. И хлеба с марлечкой нет под рукой. Мама тянет меня к выходу. Кругом люди. Женщины, дети, старики. Сколько же нас тут? Когда-нибудь я сумею сосчитать.

Кажется, я задыхаюсь в этой нескончаемой толпе, как будто упала в реку Сырдарью и не могу вынырнуть. Наконец мы выходим на улицу, и я вдыхаю тёплый свежий воздух. Уже темно, и над головой синеет бескрайнее небо. Оно кажется бесконечным, особенно сейчас, когда нет ни одного облачка, и тихо мерцают звезды.

Урюк на языке растаял бесследно, и теперь сильно хочется есть. До дома далеко, надо ехать на автобусе, но к остановке не подобраться. И здесь толпа. Все волнуются, перешёптываются.

– Что случилось? – спрашивает мама стоящую рядом темноволосую женщину.

– Автобусов нет. Уже поздно, рейсы закончились. Все думали, что будут дополнительные, но их нет.

– Что же делать? – в растерянности спрашивает мама, но как будто не женщину, а уже саму себя.

Ришатик, кажется, уже готов вырваться из маминых рук, его тоненький голосок так громко требует еды, что моим ушам становится больно. Мы оглядываемся вокруг. Все скамейки на привокзальной площади заняты. Мама находит свободное место на бордюре, и мы садимся туда. Ришатик наконец успокаивается, лежит тихонько, кряхтит и пьёт мамино молочко.

– Гаухар, кызым (доченька)! Возьми в сумке хлеба, поешь тоже.

Как хорошо, что мама взяла с собой хлеб. Я сижу на тёплом бордюре, жую и любуюсь мамиными туфлями. Какие они красивые, на каблучках!

Я быстро наелась. Только, кажется, от этого мои ноги и всё тело стали вдруг тяжелые. Хочется спать. Мамины колени такие мягкие, лучше всякой подушки.

– Кызым, кызым, – слышу я сквозь навалившийся сон, – ложись вот сюда. На ощупь укладываюсь рядом с тёплым плечом мамы. Под головой как будто настоящая подушка. Ах, это же мамина сумка. Хорошо...

Утро. Чувствую, как солнце печёт голову и щёки. Открываю глаза. Наверху голубое небо с прожилками белых облаков. Солнце слепит, и я щурюсь. Оказывается, вся привокзальная площадь покрыта брезентом, множество людей ночевали прямо здесь, под открытым небом.

– Как хорошо, что хозяева чайханы дали брезент, – слышится рядом обрывок разговора.

– Да, какие хорошие люди, – думаю я.

– Гаухар, кызым! Вставай, пойдём скорее...

Я слушаюсь, и мама поспешным шагом вновь ведёт меня за собой.

Недалеко от привокзальной площади базар. Чего здесь только нет! Самовары, чайники, сервизы, платья, платки. Настоящая барахолка. Сюда может прийти любой, продать ненужное, и купить что-то другое.

Мы идём вдоль торговых рядов. Одна бабушка продаёт семечки, они лежат в тканевом мешочке, а на нём стаканы разного размера. А рядом лежит раскрытая книжка. Такая яркая, с картинками. Мимо проходит таджичка в полосатом цветастом платье. Чёрные брови ее соединены усьмой в изящную единую линию, глаза подведены, длинные волосы свисают с двух сторон толстыми косами. Она держит малыша постарше Ришатика. Ладони её ярко-оранжевые, как будто грязные, но мама говорит, что таджички специально красят их хной, потому что считают это красивым.

Таджичка показывает пальцем на средний стакан семечек. Бабушка медленно отрывает страницу цветной книги, сворачивает из неё кулёк и высыпает туда семечки. Жалко. Такие картинки красивые. Я бы почитала книжку, только ещё не умею. Когда вырасту, у меня будет много книг.

Интересно, что мама хочет купить? Она смотрит по сторонам, подходит к каждому прилавку, но, кажется, не находит того, что нужно. Мы гуляем здесь целую вечность. Ришатик начинает плакать, мама пытается его успокоить, но не получается. Видимо, он опять хочет есть, да и я тоже... Вдруг мама тоже начинает плакать. Тихо, беззвучно. Только подбородок дрожит, и слезы катятся по щекам. Мы выходим с базара, снова садимся на бордюр. Мама кормит Ришатика, я жую остатки хлеба, хотя в горле стоит ком. Тоже хочется плакать. Я опускаю глаза и вижу мамины босые ноги... Только теперь я понимаю, что мы искали на базаре – мамины новые серые туфли на каблучке. Но их нигде нет.

Бронь

У меня большая семья: папа, мама, Рита, Римма, Ришатик. Ещё у нас есть Марьям апа, это моя старшая сестра, но она с нами не живёт, потому что уже большая. Марьям апа работает в Табошаре учительницей географии, а к нам приезжает только на выходные.

Она тоже очень скучает по папе, он у нас один, а вот мама у неё другая. Она умерла давно, и потом папа женился на нашей маме... Я этого не помню, мама рассказывала. Меня ведь тогда ещё не было на свете.

А где, интересно, я была? Мама говорит, что дети, которые ещё не родились – это звёзды на небе, и когда люди хотят ребёночка, Аллах посылает им звёздочку на землю. А после того, как люди поживут на земле, они снова становятся звёздами, кто-то раньше, кто-то позже.

У Марьям апы были два братика. Говорят, они долго болели тифом и потом умерли вместе с мамой.

Умереть – это как будто уснуть, только навсегда, и больше не проснуться. Вот так Аллах их к себе на небо обратно забрал, и они снова превратились в звёзды. Этого никто не видел, а я знаю. Папа тоже болел тифом, но остался жив. Это хорошо, значит он сильный.

Мама говорит, сейчас много людей умирает, потому что война. Наш папа тоже на войне... Интересно, если он превратится в звёздочку, я его узнаю на небе?

Мама молится, чтобы он вернулся. У неё есть специальные бусы, их не носят на шее, а перебирают в руках и читают молитвы.

Сейчас все папы на войне, потому что они смелые и сильные, они победят фашистов. А в тылу (ну, это значит дома, там, где спокойно и нет боев) остались мамы, бабушки и дети. Хотя есть дяди, которые тоже в тылу, но их мало.

Вот, например, Зайни абый, это папин брат, остался дома. Мама называет его «хитрюк», потому что он очень умный. Ой, она столько о нем рассказывала. У него не жизнь, а настоящее приключение, прям как в книжках... Даже не знаю, приключения – это хорошо или плохо? Я пока не решила, когда вырасту, нужны мне будут приключения или нет.

Зайни абый много чего пережил, это точно. Родился он в селе Белогорка Оренбургской области, там и папа мой родился, и мама, и даже я. Жили они хорошо, работали много, поэтому были у них и лошади, и коровы, и хлеб с яйцами, и молоко. Ели досыта и даже ездили на фаэтоне – это такая коляска, в которую запрягают лошадей. Почти как карета у Золушки, но попроще.

Потом неожиданно случилось несчастье. У них отобрали все хозяйство, а Зайни абыя с женой, мою аби с бабаем (папиных родителей) и ещё одного папиного брата Зигата сослали в Пермский край. Чтобы семью не разлучать, за него по-быстрому сосватали младшую сестренку жены Зайни абыя, они поженились. Вот такая история.

Мама говорит, когда все отобрали и отправили в ссылку, это называется «раскулачили». Смешное название, как будто пальцы разжали из кулака.

А папу моего не стали трогать, потому что он уже не жил с родителями, а был женат на маме Марьям апы, и у них был свой отдельный дом.

В Пермском крае было очень тяжело – холодно и работать много заставляли, лес валить. Вот Зайни абый и сбежал оттуда. Как он это сделал, никто до сих пор не знает. Три года там прожил, а потом сбежал. Приехал к моему папе в Ленинабад и как-то упросил его отправиться в Пермский край, чтобы оттуда привезти жену Зайни абыя. Ну как привезти… Слово «украсть» больше подходит. Так мама говорит.

Папа поехал. Его тогда очень долго не было. Мама говорит, целый год. Она успела за это время меня родить, да ещё потом долго ждала.

Интересно, а война тоже будет целый год или папа в этот раз вернётся быстрее?

А Зайни абыя не взяли на войну, потому что он пошёл работать пожарным, ему дали бронь. Мама мне истории про рыцарей рассказывала. Бронь – это как доспехи у рыцаря, которые его защищают, но у Зайни абыя нет никаких доспехов.

Мама говорит, бронь – это просто значит, что его нельзя забирать на войну. Вот такая у него защита. Он здесь нужен, от пожаров людей спасать.

Думаю, нашему папе тоже надо было пожарным стать, и он бы остался дома…

Жемчужина

Терять ребёнка для моих родителей было не впервые. Это я узнаю уже намного позже, когда стану взрослой, но обо всем по порядку.

Хабибулла родился в селе Белогорка Оренбургской области в семье деревенского старосты. Жили они очень зажиточно, даже имели личный фаэтон, но в 1931 году их благополучию пришёл полный крах. Его родителей раскулачили и вместе с двумя сыновьями отправили в ссылку в Пермский край. Самого Хабибуллу это не затронуло, так как женился он рано и жил отдельно со своей семьёй в доме жены.

Обстановка была непонятная. Если тебя не признали кулаком сегодня, никто не мог гарантировать, что этого не произойдёт завтра, поэтому оставаться было опасно. В поисках лучшей и спокойной жизни со многими односельчанами он уехал в Среднюю Азию.

Новым местом жительства для молодой семьи с тремя детьми стал небольшой совхоз Ташкентской области в Узбекистане, занимающийся выращиванием хлопка. Именно для сбора этого пушистого белого золота Азии и требовалась рабочая сила. Приезжих было много, поэтому жилищный вопрос стоял остро.

Чтобы хоть как-то всех разместить, совхоз выделил огромный хирман. Так открытый амбар для сушки хлопка превратился в наскоро оборудованное общежитие.

На множестве деревянных столбов громоздилась плоская крыша. Обычно она спасала хлопок от дождя, а отсутствие стен обеспечивало прекрасную вентиляцию для качественной просушки.

Теперь же это просторное помещение вместо привычных ватных побегов хлопка приняло под свою крышу живых жильцов.

На каждую семью выделялось по одному топчану. Этот восточный вид мебели представлял собой жёсткую койку из досок и служил новосёлам одновременно и местом для сна, и столом, и стульями. Перегородок не было. Вместо них условную обособленность от соседей обеспечивали тряпичные занавески.

Вот в таких незатейливых условиях началась жизнь на новом месте.

В те годы в Азии из-за жары и практически повсеместной антисанитарии свирепствовали кишечные инфекции – холера, тиф и дизентерия.

Так опасный и коварный брюшной тиф не обошел стороной семью Хабибуллы и забрал с собой его жену и двоих сыновей. Сам Хабибулла после долгой борьбы сумел выздороветь, и хоть и ослабел, но остался жив. Наверное, Аллах оставил его в живых, чтобы он заботился о старшей дочери Марьям, которая чудом даже не заразилась страшной болезнью.

Тем временем в хирман, в одну из комнат за занавесками, приехала гостья из далёкой родной Белогорки.

Кафия остановилась у своей сестры, чтобы залечить душевные раны и забыть одолевающие печали. Её замужество оказалось неудачным и расшатало нервы. После рождения первенца муж увлёкся кем-то на стороне, о чём ей поспешили сообщить заботливые односельчанки.

Такого предательства сильная и гордая девушка не могла стерпеть и решила уйти. Но свекровь поставила ей ультиматум: если уйдёт, то сына больше не увидит, он должен остаться в доме мужа. Решение далось тяжело. Жить в позоре и лжи было невыносимо, и Кафия вернулась в родительский дом, а оставленный ребёнок вскоре заболел и умер.

Чтобы избавить молодую женщину от тягостных мыслей и отвлечь от переполняющего чувства вины, родители отправили её к старшей сестре в Среднюю Азию. Здесь под палящим жарким солнцем печали растворялись во множестве дел. От природы шустрая и работящая Кафия всячески пыталась быть полезной и вносить свою лепту в ежедневный быт – носила воду, стирала бельё, готовила еду.

И так складно и ловко у неё все это получалось, что часто, оставаясь одна, она чувствовала, как из-за колыхающейся от ветра занавески наблюдает за ней чей-то пристальный взгляд.

Взгляд этот принадлежал уже выздоровевшему и окрепшему Хабибулле, ее односельчанину из Белогорки. И хоть знали они друг друга практически с детства, именно здесь, в переоборудованном амбаре для хлопка, на чужой земле, суждено было встретиться не только их взглядам, но и соединиться судьбам. Именно здесь, вдали от родного дома, на развалинах их прежней жизни, им суждено было построить свою новую историю.

Была это история безумной любви или жгучего желания поддержать друг друга в тяжелую минуту, сейчас уже не так важно. Важно, что, потеряв собственного ребёнка, Кафия с большим усердием взяла на себя заботу о Марьям.

Три человека, образовав новую семью, прожили вместе три года, а потом появилась я, долгожданный ребёнок, общий первенец для своих родителей, девочка с нежным говорящим именем – Гаухар, что переводится с татарского как жемчужина.

Об авторе

Альфия Усманова — переводчик, магистр лингвистики, сертифицированный бизнес-тренер, предприниматель, мать двоих детей. Родилась 7 февраля 1989 года в Средней Азии, в городе Ленинабад Таджикской ССР. В возрасте четырёх лет переехала с родителями в Татарстан и на данный момент проживает в городе Казань. Пишет о своей бабушке, которая родилась 20 марта 1937 года в селе Белогородка Оренбургской области. В рассказах от первого лица описывается её детство во время Великой Отечественной войны и предыстория семьи до её появления на свет.

 

О конкурсе и организаторах

Положение о конкурсе «Мы и наши маленькие волшебники!», в котором могут принимать участие и взрослые и дети, а также порядок отправки работ на конкурс, смотрите по ссылке, рассказы финалистов сезонов 2018-2019 гг можно прочитать по ссылке и в отдельном сборнике рассказов «Дети и взрослые детям и взрослым» на Ridero. Рассказы финалистов 2020 года смотрите по этой ссылке, с работами финалистов 2022 можно ознакомиться тут. Новые работы пятого сезона смотрите на сайте «Классного журнала» в разделе «Читать как дышать».

«Классный журнал» (http://classmag.ru) – современный журнал полезных развлечений для детей 7-13 лет, который издательство «Открытые системы» выпускает с 1999 года. Каждый номер «Классного журнала» содержит самую актуальную информацию для детей, которые любят его за разнообразие жанров, тем и рубрик. Комиксы, квесты, анекдоты, страшилки, детективы, сканворды, тесты, эксперименты и даже новости для детей — все это есть в «Классном журнале»! Издание рассказывает об окружающем мире, взаимоотношениях, науке, путешествиях, о животных, природе, загадках нашего мира, публикует интересные истории и обзоры детской литературы, а также настольные игры, в которые можно играть всей семьей!

В 2019 на V Всероссийском конкурсе детских СМИ «Волшебное слово» «Классный журнал» был признан «Лучшим журнал для среднего школьного возраста», в 2020 на 10-м Деловом форуме российских СМИ «Классный журнал» стал победителем конкурса «Маленький принц». А в 2021 году «Классный журнал» завоевал высшую награду — Гран-при — конкурса детских СМИ «Волшебное слово», то есть официально был признан лучшим детским журналом России. «Классный журнал» — дважды лауреат знака «Золотой фонд прессы» 1-й степени и дважды призёр международного конкурса «Золотое перо Руси».

Скачать для ознакомления 20 номеров «Классного журнала» и журнала для дошкольников «ПониМашка» можно по ссылке.

София Агачер (agacher.com), писатель, автор книги для семейного чтения «Рассказы о Ромке и его бабушке», создатель «Литературного агентства Софии Агачер». Врач, живёт и работает в Москве и в Чикаго. Считает, что книга – это живое существо, а игра – один из основных способов общения взрослых и детей. По её мнению, конкурс коротких рассказов «Мы и наши маленькие волшебники» тоже может стать увлекательной игрой для всей семьи, поскольку вместе можно не только читать, но и сочинять, рисовать и фотографировать.

Фонд поддержки литературной деятельности и сценического искусства «Живая книга» был создан в Москве в декабре 2019 года по инициативе группы волонтеров, объединившихся вокруг проекта Международного конкурса короткого семейного рассказа «Мы и наши маленькие волшебники» и Фестиваля детских и юношеских театральных коллективов «Живая книга», с целью их развития, финансовой поддержки и издания литературы для семейного чтения. С деятельностью Фонда «Живая книга» можно ознакомиться в социальных сетях: «Инстаграм» и «Фейсбук» Фонда по ссылкам.

См. также программу «Классное детство» на радио «МедиаМетрикс» , в которой София Агачер и член жюри конкурса «Мы и наши маленькие волшебники!», поэт, писатель, критик, драматург Лев Яковлев рассказали о том, для чего был придуман конкурс.