«Мы и наши маленькие волшебники!»: «Судьба попугая» и другие рассказы от писателя Валерия Бегунова

Cезон 22 года конкурса семейных рассказов, который проводят «Классный журнал», «Литературное агентство Софии Агачер» и Фонд «Живая книга», продолжает лауреат сезона 2020-го года писатель и драматург Валерий Бегунов из Москвы, приславший нам 5 новых рассказов. Напоминаем, что ждём произведения и от детей, и от взрослых. Главное требование, чтобы рассказы были так или иначе связаны с семьёй или детством. Положение о конкурсе и порядок участия смотрите по ссылке.

Судьба попугая

Однажды семья, в которой дружили старший брат и его младшая сестра, собралась в большой комнате вокруг стола. Стол накрыли белой скатертью с вышитыми по углам цветами. Младшую сестренку брат торжественно посадил напротив них бабушки, мамы и папы. Они таинственно перешептывались и, поглядывая на девочку, весело ей подмигивали. Брат поставил перед сестрой коробку. В ее стенах были прорезаны круглые дырочки.

Девочка сунула в одну из дырочек палец. Ойкнула и отдернула руку – кто-то ущипнул ее за ноготь. А коробка вдруг заходила ходуном. Внутри зашуршало. Девочка приложила ухо к коробке. Кто-то постучал изнутри. И скрипучий голос спросил:

— Кто там?

Девочка содрала с коробки липкую ленту. Крышки откинулась, будто ее толкнули изнутри. На край коробки взлетел зелено-сиреневый попугай. В две папиных ладони размером. Попугай повертел головой, качая хохолком на макушке: ярко-желтое и два зеленых перышка. Оглядел одним глазом и другим всю компанию. Взгляд его обещал всякие неожиданности. Попугай почесал ногой хохолок. Ущипнул себя за крыло. И проскрипел:

— Пр-ривет! Это Гоша. Хо-хо.

— Привет, Гоша… — прошептала потрясенная девочка.

Попугай спрыгнул на скатерть, обошел ее, поклевав все узоры. Девочка, прижав ко рту ладони, следила за попугаем. Гоша повис на скатерти головой вниз, съехал почти до пола. и, вцепившись клювом в край скатерти, стал раскачиваться на ней. Девочка, не отрывая ладоней ото рта, встала и сделала шаг к попугаю. Тот соскочил на пол. Он описывал круги вокруг девочки, почесывал себя то под одним крылом, то под другим и требовал:

-— А не пор-ра ли Гошу покор-рмить? Хо-хо! Замер-ли! Кор-рмить! Хо-хо!

Брат насыпал из кулька семечки в ладони сестренки. Та присела перед попугаем. Гоша заглянул в ладони. Моргнул на девочку одним глазом, другим. Опять глянул в ладони. Сделал кружок по комнате. Коротко взмахнул крыльями, словно вздохнул: «Ну, что ж…» И начал клевать семечки. Поклевав, присел, будто задумался, потом встрепенулся и изрек:

— Кр-руто! Др-ружба.

И взлетел девочке на голову. Брат принес красивую клетку. В ней все было, как надо: кормушка, поилка, полочка, жёрдочка и кольцо из яркой проволоки, чтоб Гоша мог вертеться вниз головой и раскачиваться. И круглое зеркальце на веревочке: чтобы Гоша любовался на себя. Брат открыл дверцу клетки и сказал: «Цып-цып!» Попугай заявил:

— Гоша не дур-рак!

И перелетел на люстру. Оттуда на карниз со шторой и начал отрывать штору от подвесок. Оторвав одну подвеску, попугай вызывающе осматривал собравшихся и принимался за следующую подвеску. Девочка с восторгом хлопнула в ладоши:

— Какой неслух!

— Гоша, — строго сказал брат. – Посажу на скользкое!

Так его научили те, у кого он добыл попугая для сестренки. Брат принес широкую короткую доску, покрытую лаком и отполированную до блеска, и показал Гоше.

— Гоша не будет! — заволновался попугай. — Пр-рочь скользкое! Гоша не хочет!

Девочка протянула ладони ковшиком, полные семечек. Гоша слетел к семечкам. Брат поймал Гошу, посадил на полированную доску, приставил ее к дверце клетки одним концом, а другой приподнял. Гоша заскользил и, крякая и гугукая, съехал в клетку. Гошу Только так можно было усмирить: посадив на скользкое. Гоша любил три вещи: вовсю налопаться, повертеться перед зеркалом и от души нахулиганить. И пошла развеселая жизнь. С утра родители отправлялись на работу, старший брат на учебу, его сестренка в детский сад. Бабушка тоже еще работала. И Гоша оставался один. Чтобы ему не было скучно, клетку открывали, и вся квартира оказывалась в Гошином распоряжении. Когда семья собиралась у двери, чтобы покинуть дом, Гоша устраивался на стене, на какой-нибудь из развешанных там для украшения забавных вещиц.

— Гоша нас провожает, — говорила девочка, погладив Гошу перед выходом.

— Пр-ровожает, — соглашался Гоша. – Хо-хо.

Когда народ возвращался домой, Гоша встречал всех там же, на стенке в прихожей. Не успев раздеться, лишь скинув обувь, девочка гладила Гошу по голове:

— Гоша любит, когда все в сборе. Гоша нас встречает.

Гоша тут же соскакивал на пол, подходил к большому зеркалу – от пола до потолка, вертелся перед ним так и эдак и повторял:

— Кр-расив. Гоша встр-речает. Хор-рош. Хо-хо!

И Гоша стал воспитывать всех членов своей новой семьи. А младшая сестра принялась воспитывать Гошу. Утром, перед тем, как все уходили, кто на работу, кто на учебу, кто в детский сад, девочка кормила Гошу с рук, насыпав в ладони семечек. Гоша клевал семечки, вертел головой и приговаривал: «Хор-рошо» Когда вечером семья собиралась в доме, девочка снова кормила попугая. Если кормление задерживалось, Гоша отправлялся в большую комнату и вспархивал на мелколистный фикус – любимое семейное дерево. Попугай клекотал и трещал крыльями. Все сбегалась на шум. Попугай срывал лист с фикуса, бросал на пол и следил за реакцией семьи. Девочка кормила Гошу и грозила ему пальцем:

— Гоша, не вредничай! Посмотри, фикус из-за тебя худеет и худеет.

Однажды вечернее кормление задержалось. И Гоша странно затих. Семья отправилась в большую комнату выяснять: в чем дело? Фикус не просто похудел. Он почти совсем облысел. Гоша поотрывал все листья с верхних веток. Они кучкой лежали на полу. А попугай раскачивался на верхушке фикуса, заглядывал в зеркало и вещал:

— Гоша вр-редный! Кр-руто. Хо-хо!

Старший брат достал полированную доску. Гоша тут же слетел с фикуса и пристроился младшей сестре на плечо. Девочка гладила Гошу и объясняла:

— Гоша не любит быть один. Гоша любит общество.

— Все в сбор-ре. Кр-руто, – сказал попугай и, положив голову девочке на плечо, взмахнул крылом, словно вздохнул с грустью: — Гоша вр-редный. Хо-хо…

Как-то вечером, как только в кормушку подсыпали еды, оголодавший Гоша жадно накинулся на семечки. А там оказался то ли твердый комок, то ли камушек. Он застрял у попугая в горле. Попугай трепыхнулся и без чувств свалился на пол клетки. Папа еще не вернулся с работы. Бабушка и мама метались по квартире, обзванивая ветеринарные скорые помощи. Брат звонил тем, у кого прежде жил Гоша. А младшая сестренка замерла перед клеткой, стиснув руки. Зеленый попугай, можно сказать, уже посинел. Девочка рывком открыла клетку, вытащила попугая, зажала его в кулаке, и, перевернув вниз головой, изо всех сил тряхнула. И раз, и другой. И камешек вылетел из горла попугая!

Гоша враз встрепенулся. Завертел головой, выпростал одно крыло, почесал себя клювом под мышкой и отчаянно засучил ногами. Девочка посадила попугая на плечо. Гоша топтался там, как на жёрдочке. Ерошил девочке волосы. Пощипывал за ухо. Заглядывал в глаза, поворачивая голову то так, то эдак. Потом прижался щекой к девочкиной щеке и замер. Девочка осторожно повернула голову, и они с Гошей поглядели друг на друга. Попугай оттопырил одно крыло и сурово спросил:

— А не пор-ра ли Гошу покор-рмить?

Горшки и крышки

В моей жизни всё случается дважды. Например, в давние уже времена меня дважды хотели выгнать из детского сада.

Первый раз – за то, что я покидал крышки всех горшков в очко в туалете.

Подавляющее большинство тех, кто ныне по всему миру сидит обитает в более-менее удобных квартирах и домах, не может и вообразить, как просто было многое устроено прежде и как выглядело место действия, о котором я тут рассказываю. Забудьте про унитазы с регулируемым подогревом и выходом в интернет. Просто – огромная комната. Длинный настил с десятком-полутора «очков».

В определенные часы очередную детсадовскую группу приводили парами в этот какашник и рассаживали по горшкам. Мелюзга, все же. Орлить над очком нам не доверяли. Техника, безопасности, знаете ли.

Чистые горшки в этом помещении обычно стояли стопками у стен. Крышки, стопками, лежали на полках.

Не помню сейчас, был я в средней группе или уже в старшей. Но однажды, сбежав из спальни с «тихого часа», воспользовавшись тем, что воспитатели тоже кемарили где-то, я пробрался в туалет. Возможно, я уже давно задумал этот поход. Но, возможно, это было интуитивное мгновенное решение, и все случилось по наитию.

Все крышки горшков, какие нашлись на полках и в незапертой кладовке, я покидал в очко. Ныне я уже не помню – отправлял ли я крышки по нарастающей или по убывающей от очка к очку; или распределил их равномерно в каждом очке. Но ни одна крышка не убереглась от моих рук.

Второй раз меня хотели выгнать из детского сада… А! Так за то же самое! Возможно, меня уже тогда тянуло к открытости и гласности. Но я повторил успех первой экспедиции. Детсад во второй раз вмиг лишился всех крышек от горшков. Это были времена всеобщего дефицита буквально на всё. Но, видимо, недостатка в ночных горшках и в крышках к ним не было и в те годы. Оба раза потери были восстановлены быстро и в полном объеме. Правда, догадываюсь теперь, дирекция детсада и мои родители каждый раз проводили закулисные переговоры Насчет возмещения… и прочая, и прочая.

Но для меня обошлось без последствий. Моя пятая точка не испытала ни в первый, ни во второй раз болезненного воздействия. И я остался в детском саде.

Буквалист

Классе во втором или в третьем завелся среди нас один такой зануда: все должно быть точно, по правилам, и что ничего не пропускалось. Прежде вроде был нормальный, как все. А потом что-то у него в голове повернулось. Особенно это проявлялось, когда мы всем классом или семьями, с родителями, ходили в театр на детские спектакли.

Бали мы как-то на детском музыкальном представлении «Колобок». Сказку все знают? Помните, что там в конце Лиса Колобка обхитрила и съела? Но в этом спектакле Колобок обхитрил Лису и спасся. Наш одноклассник был недоволен. Учительница спросила его:

— Тебе не понравилось?

— Нет, — сурово сказал мальчишка. – Не по правде. Лиса дура, что ли? Она должна была слопать Колобка!

В другой раз его и моя семьи вместе пошли на спектакль «Сказка о голом короле». Ну, понятно, что задуренный портным Король вылез на люди без одежды – думая, что на само деле одет. Наш одноклассник тут же пожаловался бабушке:

— Бабушка, он забыл надеть штанишки! – а потом зашипел на сцену, в спину Королю: — Эй, ты! И курточку не надел?! А сапожки чего снял? Где твоя сменка?

Сколько ни уговаривали его родители или учительница, или мы, его одноклассники – помолчать на спектакле, он не мог угомониться и сдержать свои чувства. На представлении по сказке Андерсена «Оловянный солдатик» наш одноклассник сурово оглядывал зал, не разделяя его восторгов ни от танцев, ни от пения. Ну, да, история опять немного отклонилась от того, как рассказал ее знаменитый сказочник. Здесь чертик был посрамлен, а балерина и Оловянный солдатик остались целы и невредимы. Спектакль закончился, публика, вставая, зашумела креслами. Мальчишка прошипел маме:

— Наклонись, ма… Чего скажу на ухо.

И тут, так бывает, в зале на минуту стихли враз и говор, и хлопанье кресел, и шелест ног. И в полной тишине все услышали, как мальчишка сварливо заявил:

— А на самом деле этот чертик их всех пожог!

Полет над скамьёй любви

В 14 лет я обожал летними сумерками, перед сном, минут на 20 промчаться в кроссе по ближнему парку. Я бежал по темным аллеям, перепрыгивая лавки со стороны спинки. Как через барьеры! Я был куда как прыгуч в те годы... Мчишься по плотной песчаной дорожке аллеи, утоптанной множеством ступавших на неё ног. В густеющем сумраке уже почти ничего невозможно различить. Какая-то тень выплывает впереди, поперек аллеи. Почти наугад определяешь высоту скамейки и расстояние до нее, и точку перед ней, от которой надо оттолкнуться, чтобы перелететь через скамью, не зацепившись за нее, — и мчаться дальше. А есть ли что-то или кто-то на скамье или около нее – вот этого рассмотреть не успеваешь. Только какие-то тени мелькают справа и слева от тебя, покачиваясь – деревья и кусты, и почти уже ночное небо, но пока еще более светлое, чем тени в паке, плывет над головой… улетает с редкими облачками и с первыми звездами тебе за спину.

И ощущение такое, словно отталкиваясь от упругой земли, ты летишь сквозь космическую темень. Летишь беззвучно – потому что песчаная дорожка заглушает твои стремительные прыжки.

И вот беззвучно подлетел к очередной лавке и беззвучно взлетел я над ней. А подо мной две тени с тихим воплем метнулись в разные стороны. Налету я глянул вниз. Там двое, он и она, схватились за руки, и ужас горел в их глазах. Когда Космос стал равен их поцелую, а Вселенная была полна только ими, ворвалось Нечто. Чернее ночного неба, оно беззвучно пронеслось над ними и сгинуло...

Я умчался в сумрак парка. И не знаю, что стало с теми влюблёнными.

Но с той поры я с трепетом отношусь к сердечным чувствам.

Макаронно-сумпитан

Знаете, что такое сумпитан? Это такое воздушно-духовое оружие жителей индонезийских островов. Нет, не духовая винтовка. Одна бамбуковая трубка вставлене в другую, чуть более толстую. Туда вставляется стрела. А один из концов сумпитана его обладатель вставляет в рот и, прицелившись, мощным, резким выдохом посылает стрелу в цель.

Я это вот к чему. Во время всяких осложнений в обществе, ну, таких, как карантинные ограничения во время недавней эпидемии новейшей заразы, народ запасается припасами. Скажем, макаронами. Потом ограничения заканчиваются, и маячит выход на свободу. Как насчет чистой совести и у кого – не знаю. Но макарон, панически запасённых впрок, остается у многих завались. На что они сгодятся? Толстым трубочным точно есть применение. Делюсь опытом, обретённым ещё в школьные годы.

Во все времена школяры любили на занятиях исподтишка плеваться из трубочек. Шариками из жёваных промокашек. Из пластилина. Потом – из жвачек. И мы не были исключением. В стреляльно-плевально-духовое оружие, в эти «школьные сумпитаны, годилось все: пластмассовые и металлические корпуса от авторучек, например. Если ровного диаметра по всей длине. Или толстые макаронины. Выберешь дома несколько ровных диаметром по всей длине и не кривых; кривизну проверяли, протягивая карандаш сквозь макаронину… и, считай, вооружен для битвы за знания. Несколько макаронин нужно потому, что, во-первых, они ломкие. Во-вторых, после нескольких стрельб, размокают.

Ну, так вот. В классе и в школе знали, что я в тире и на стрельбах по военной подготовке вышибаю почти максимум. И заспорили: а из трубочек смогу ли так же метко?!

— Да ё-моё! — оскорбился я. – Да я через весь класс попаду в любую цель!

И на ближайшем уроке мы провели контрольные стрельбы. А технологию я давно отработал. Сжимаешь в «замОк» кулаки вставляешь в них ствол… ну, макаронину. Локти упираешь в стол или в парту и расставляешь так, чтобы казенная часть «орудия» удобно совмещалась со ртом, без напряжения в спине. Намечаешь мишень – «по стволу», как говорят в артиллерии: то есть, сквозь саму макаронину. Выверяешь наводку и прицел. В зависимости от расстояния берёшь упреждение по высоте. То есть, вертикальный угол прицеливания – на сколько выше мишени взять прицел. Чтобы траектория летящего по дуге «снаряда» обеспечила точное попадание. Уточняешь положение кулаков – чтобы не было отклонения ни вправо, ни влево. Из «зарядного магазина» – изо рта, куда снаряд был помещен заранее, языком вталкиваешь шарик в макаронину. Набираешь побольше воздуха. Обхватываешь губами казенную часть «ствола». И резким выдохом… тут важно не дернуться, не шевельнуться ни руками, ни головой!.. посылаешь снаряд к цели.

Пока молодая училка-физичка, красивая, умная и очень нами любимая за тонкое понимание подростковой дури, чертила на доске формулы, я изготовился к опыту на своей парте. Самой последней и крайней в одном углу. А в противоположном углу, с другого края в первом ряду, прямо подле учительского стола, изготовился главный судья. Ну, то есть, повернулся ко мне и широко раззявил рот – дескать, ну-ка, попади!

Я ещё раз проверил прицел. И тут учительница повернулась к классу. На полуфразе она так и застыла с мелом в руке. Сошедшиеся её брови посылали тайный сигнал восторга дамы рыцарю на турнире. И класс тоже замер, как один человек.

И я дунул. Снаряд описал пологую дугу над диагональю через класс…это шагов двенадцать, почти десять метров… и долбанул точно в горбик языка внутри рта. Судейский рот звучно захлопнулся. А глаза его хозяина выскочили на лоб.

— Браво! – оценила училка, и её глаза сияли. – А теперь иди к доске…

…Я это тут поведал не из занудства: дескать, раньше было лучше, и вода была мокрее. Я это рассказал исключительно для просвещения юношества и передачи опыта старших в надёжные руки.

Об авторе

Валерий Бегунов — драматург, театральный критик, эссеист, поэт и писатель. Живет в Москве. Автор многочисленных пьес и рассказов. Лауреат Международного конкурса коротких семейных рассказов «Мы и наши маленькие волшебники» 2020 года. Председатель жюри многих профессиональных театральных фестивалей.

О конкурсе и организаторах

Положение о конкурсе «Мы и наши маленькие волшебники!», в котором могут принимать участие и взрослые и дети, а также порядок отправки работ на конкурс, смотрите по ссылке, рассказы финалистов сезонов 2018-2019 гг можно прочитать по ссылке и в отдельном сборнике рассказов «Дети и взрослые детям и взрослым» на Ridero. Рассказы финалистов 2020 года смотрите по этой ссылке, с работами финалистов 2022 можно ознакомиться тут. Новые работы пятого сезона смотрите на сайте «Классного журнала» в разделе «Читать как дышать».

«Классный журнал» (http://classmag.ru) – современный журнал полезных развлечений для детей 7-13 лет, который издательство «Открытые системы» выпускает с 1999 года. Каждый номер «Классного журнала» содержит самую актуальную информацию для детей, которые любят его за разнообразие жанров, тем и рубрик. Комиксы, квесты, анекдоты, страшилки, детективы, сканворды, тесты, эксперименты и даже новости для детей — все это есть в «Классном журнале»! Издание рассказывает об окружающем мире, взаимоотношениях, науке, путешествиях, о животных, природе, загадках нашего мира, публикует интересные истории и обзоры детской литературы, а также настольные игры, в которые можно играть всей семьей!

В 2019 на V Всероссийском конкурсе детских СМИ «Волшебное слово» «Классный журнал» был признан «Лучшим журнал для среднего школьного возраста», в 2020 на 10-м Деловом форуме российских СМИ «Классный журнал» стал победителем конкурса «Маленький принц». А в 2021 году «Классный журнал» завоевал высшую награду — Гран-при — конкурса детских СМИ «Волшебное слово», то есть официально был признан лучшим детским журналом России. «Классный журнал» — дважды лауреат знака «Золотой фонд прессы» 1-й степени и дважды призёр международного конкурса «Золотое перо Руси».

Скачать для ознакомления 20 номеров «Классного журнала» и журнала для дошкольников «ПониМашка» можно по ссылке.

София Агачер (agacher.com), писатель, автор книги для семейного чтения «Рассказы о Ромке и его бабушке», создатель «Литературного агентства Софии Агачер». Врач, живёт и работает в Москве и в Чикаго. Считает, что книга – это живое существо, а игра – один из основных способов общения взрослых и детей. По её мнению, конкурс коротких рассказов «Мы и наши маленькие волшебники» тоже может стать увлекательной игрой для всей семьи, поскольку вместе можно не только читать, но и сочинять, рисовать и фотографировать.

Фонд поддержки литературной деятельности и сценического искусства «Живая книга» был создан в Москве в декабре 2019 года по инициативе группы волонтеров, объединившихся вокруг проекта Международного конкурса короткого семейного рассказа «Мы и наши маленькие волшебники» и Фестиваля детских и юношеских театральных коллективов «Живая книга», с целью их развития, финансовой поддержки и издания литературы для семейного чтения. С деятельностью Фонда «Живая книга» можно ознакомиться в социальных сетях: «Инстаграм» и «Фейсбук» Фонда по ссылкам.

См. также программу «Классное детство» на радио «МедиаМетрикс» , в которой София Агачер и член жюри конкурса «Мы и наши маленькие волшебники!», поэт, писатель, критик, драматург Лев Яковлев рассказали о том, для чего был придуман конкурс.