«Мы и наши маленькие волшебники»: три рассказа от есениноведа, сценариста и художника из Подольска

Cезон 23 года конкурса семейных рассказов «Мы и наши маленькие волшебники», который проводят «Классный журнал», «Литературное агентство Софии Агачер» и Фонд «Живая книга», продолжает исследователь творчества и жизни Сергея Есенина, сценарист, художник и писатель из Подольска Московской области Татьяна Трубникова, которая прислала на конкурс три своих рассказа. Напоминаем, что мы ждём произведения и от детей, и от взрослых. Главное требование, чтобы рассказы были так или иначе связаны с семьёй или детством. Положение о конкурсе и порядок участия смотрите по ссылке.

Леденцы

Аби – по-татарски «бабушка». Но это для меня. Когда-то она была только айны – мама. Для моей мамы. Когда маме было всего шесть лет. У неё было пять братьев и сестёр. Конечно, она была младшей. Но так недолго, что не успела понять, что это значит. Да и не могло это ничего значить в 1949 году. Как аби вырастила шестерых? Уму непостижимо. Работала день и ночь. Дети тоже работали. С десяти лет.

Но не в то лето. В то лето маме было только шесть. Аби отправила ее в летний лагерь. Он стоял так далеко от всех проезжих дорог, что до него не ходил автобус. Можно было только приехать на машине.

Каждое воскресенье лагерь наполнялся радостным ожиданием, сбывшимся ожиданием, счастливыми проводами. Ко всем приезжали мамы и папы. И привозили вкусное. Только мама всё ждала, ждала. Она знала, что у неё маленький братик и что аби ждёт ещё одного. Но как в это вникнуть ребенку, особенно, когда есть так хочется?

Мама не брезговала доедать огрызки, которые ей отдавали ребята. Редко-редко её угощали чем-нибудь ещё. Но дети умны: зачем угощать, когда надеяться на ответный жест нечего?

И вот однажды, когда день уже близился к концу, а все родители собрались уезжать, мама вдруг увидела аби. Она стояла, опираясь на ограду, не в силах двинуться дальше. Улыбка была на её измученном лице.

Она пришла пешком.

Через все леса.

В руках у неё ничего не было.

Мама бросилась к ней и обняла. На них смотрели другие дети и их родители.

И вдруг аби взяла мамину ладошку. Раскрыла её. И пересыпала из своей руки маленькие, самые дешёвые леденцы. Жёлтенькие солнышки. Леденцы она принесла без кулька, без пакета. Прямо в руке. Они были тёплые и немного слипшиеся, потому что были согреты теплом её ладони.

Когда она ушла, мама со всеми поделилась своими леденцами. Со всеми, кто хотел их взять.

_{^{Рисунок Татьяны Трубниковой}}

Рождественское варенье

В 1947 году дяде Коле, моему соседу, добрейшему человеку, было только семь. Голод. Жили трудом и надеждой. Но им-то ребятне, что? Одна радость – улица.

И всегда сверлит мысль: где бы перехватить поесть? Хоть что-нибудь.

Выбегали во двор с кусочком чёрного хлеба, душистого, пропитанного подсолнечным маслом и посыпанного крупной солью. Первым делом кричали: «Сорок один — ем один!» Потому что если не успеешь, «Сорок пять — всем давать!»

Быстро таял кусочек хлеба, оставляя по себе запах масла и сосущий голод под ложечкой.

Улица Рабочая тогда была вся одноэтажная. А на самом углу с Комсомольской стоял длинный барак. В нем дядя Коля и жил. Вокруг — частные дома с садами.

Поповну, их соседку, звали Варвара Васильевна. Её-то сад с налитыми яблоками, тяжёлым подсолнечником и кислой вишней и был предметом постоянных голодных помыслов их компании.

Однажды его друг Лешка, сидя в траве, потихоньку вылущил из подсолнечника все семечки. А Танька на другой день с огромным трудом отвинтила эту же головку. Радовалась, когда тащила ее в подоле! Развернула на воле – а подсолнух-то пустой! Ну, и смеялись же все!

А однажды они набрали в поповском саду целый мешок яблок. Маме сказали, что нашли пустующий дом на другом берегу Пахры. И попросили продать яблоки на рынке. Мать встала в Красных рядах. И вдруг подошла поповна-соседка. Покачала головой:

— Хороши яблочки. Даже на мои похожи. Надо же!

И ушла.

Ох, и досталось же дяде Коле в тот же вечер! Ох, и лупила его мать, и лупила! По всему дому гоняла. Он бегал, плакал, вопил благим матом. Знал: за дело. Мать выбилась из сил. А он спрятался в сарае во дворе. И, пока не стемнело, грозил оттуда кулаком ненавистному дому поповны.

Следующий день и вовсе был пыточный. По всей улице шёл такой сладкий яблочный дух, что у детей дыханье перехватывало. Поповна варенье варила. На яблочный спас.

Пролетели летние денечки. Опустел поповский сад. Принакрылся сугробами. Одно развлечение: санки да снежки. Только холодно. Есть с мороза ох, как хочется! Кажется, слона бы съел! Никогда дядя Коля себя сытым не помнил.

Новый год прошёл. Никак. В школе выдали два зелёных мандарина. Чудо невиданное! Кислятина. Запах один. Поповские яблочки вкуснее.

Рождество не справляли. Нельзя. Почему? Все церкви закрыты, кроме одной — Троицкого Собора. Раньше видна она была – со всех сторон. А теперь застроили её домами. Никто не ходит. Хоть и говорят: «Рождество, Рождество…» Дяде Коле всё казалось в этом что-то чудесное. Загадочное. Тайна какая-то… Потому что все о нём знают, думают, но никто ничего не рассказывает… Хотел он было мать расспросить, да передумал…

В тот же вечер, когда вся семья была дома, пришла поповна к ним в гости. Они особенно не знались, и мать удивилась. В руках Варвара Васильевна держала большую банку яблочного варенья.

— Кушайте на здоровье. С праздником.

Поклонилась и ушла.

— Спасибо, матушка, — прошептала мать.

Она так посмотрела на сына, что он не смог выдержать её взгляда. Убежал, рёвя:

— Она нарочно! Нарочно!!! Попопна-клоповна…

Он долго не прикасался к подарку. Не мог. Как мать его ни потчевала. Но потом всё же не устоял.

Так вот что такое Рождество.

Варенье было вкусное.

Каштаны

Евгения Егоровна была совсем старенькой, сухенькой, с мутными глазами и лицом, изборожденным годами и ветрами жизни. В любую погоду, даже летом, ходила вдоль дома или стояла у подъезда, укутанная, будто в кокон, во множество одежек. Она казалась такой ветхой, что, если б предательский ветер забрался внутрь её одежд, он не нашел бы там ничего, за что можно зацепиться… Наверное, есть такое время в глубокой старости. Человек постепенно теряет материальную оболочку. Остается один дух, смотрящий на мир и людей из-под морщинистых век. Люди умирают от скуки. Просто им нечем жить. Не о чем. Не с чем. Не для кого.

Вроде, была Евгения Егоровна обычной старушкой. Своими подернутыми белой дымкой голубыми глазами она видела прекрасно. Давно заприметила стремительную, всегда будто летящую над асфальтом, над ступенями подъезда, над дорожкой двора, молодую женщину. Та сначала даже вздрагивала, когда в ответ на «Здравствуйте!» слышала бойкое, ребячливое «Привет!». Позже она поняла, что просто старушка такая: ребёнок. Добрый ребёнок. Ей восемьдесят семь, но она не старше двенадцати. Когда догадалась об этом, все встало на свои места. Или это свойство очень глубокой старости? Когда человек проходит все искушения, все страсти, все обиды. И все это сбрасывает с себя, как ненужные, вычурные одежды, которые к лицу только молодости. А ей, зачем они ей сейчас? Пустая игра. Все лишнее — выкинуть из сердца! Чтобы снова стать ребёнком, снова любить только солнце и всё вокруг, любить безусловной беспредметной любовью, как умеют только дети. Простая шапка, поверх – платок, длинное пальто с истертым воротником, вязанные кофты – для тепла, и только. Наверное, она грустила, что не может прыгать, как дети, резвиться во дворе, играть в снежки. Что приходится стоять неподвижным коконом, с запертой, ещё спящей, но готовой вот-вот улететь бабочкой-душой.

Была весна, взорвавшаяся первой робкой новорожденной зеленью на ветках. Молодая женщина проходила мимо Евгении Егоровны, одетой чуть легче, чем зимой, и услышала: «Таня! Подойди! Весну люблю. Всегда вспоминаю наш сад, детство. Яблони – розами пахнут, вишни – ванилью. Вот сижу сейчас, вся в этом белом аромате, глаза закрою – и будто там. Маму вижу… Знаешь, у меня нету мамы…».

Печаль в её голосе была такая, будто она вдруг, сейчас узнала, поняла это. «Если мамы нет, ты сирота. Вот мне много лет, а я все равно сирота, понимаешь?».

Таня кивнула.

«Мама моя, знаешь, долго жила. Всегда ждала, когда вишни зацветут. Любила очень это короткое время. Говорила: «Как тут умереть и не увидеть?». Так весь год и ждала, до следующего цветения. Она потому и прожила долго. Каждый год ждала снова и снова, только бы сад свой еще хоть разок таким увидеть, хоть одним глазком. Говорила, что время это небесное».

Осень – время вдохновенной грусти. Евгения Егоровна стала ещё призрачнее, бесплотней, ещё тоньше, ещё тусклее и прозрачней. Только улыбка прежняя и бесшабашно-детское «Привет!».

Когда молодая женщина пробегала мимо, она снова её остановила. «Таня, я тебя попросить хочу. Сейчас каштаны опадают. Найди мне штук шесть. Я посажу».

Странная эта просьба вызывала улыбку. Что ж, она обещала найти. Вблизи росли только два каштана, возле школы.

Евгения Егоровна ждала у подъезда. Взяв каштаны, просияла счастливо и совершенно по-детски.

Противной, шкодливой вьюжкой сыпал колючий снег. Старушка, совершенно круглая в наверченной на ней одежде, гуляла от одного подъезда до другого.

Таня смотрела на неё в окно. Снег не чищен, как она ходит? Потом не видела её долго-долго. Уж и солнце выше и дни дольше. Нет нигде старушки. Скоро весна расправит небесные крылья разорвавшимися лазоревыми облаками. Распахнёт навстречу руки ветрами ласковых объятий, ароматом дворовой вишни. Где же Евгения Егоровна? Добрый ребёнок.

Только когда увидела пустую лавку с облупившейся после зимы краской и точно такие же белые брызги вишни над ней, как ровно год назад, она все поняла.

Для чего бабе Жене нужно было посадить каштаны.

^{_{Рисунок Татьяны Трубниковой}}

Об авторе

Татьяна Трубникова родилась в Москве, в Черёмушках. Детство прошло в Алжире, в Аннабе, и в СССР. Сейчас живёт в Подольске Московской обл. Замужем, имеет сына. Первое образование – экономическое; второе – кинодраматург игрового кино (мастерская М.И. Туманишвили и А.Н. Леонтьева). Член Союза писателей России с 2009 года.

Лауреат поощрительной премии за сценарий «Игра вслепую» на конкурсе сценариев фильмов для детей и юношества 2003 от Фонда Ролана Быкова. Работала соавтором над телесериалом «Любовь слепа» продюсерской студии 2V по романам Е. Вильмонт.

Её сборник рассказов «Знаки перемен» вышел в 2009 году. Роман «Танец и Слово» о любви Айседоры Дункан и Сергея Есенина издан и переиздан издательством «Рипол классик» в 2016 году. За роман «Танец и Слово» получила литературную губернаторскую премию им. М. Пришвина. Есиновед.

Танцует в стиле модерн, считает себя ученицей Айседоры Дункан, исследовала всё, что та написала о танце. Рисует.

Финалист премии «Наследие» за 2022 год, с вручением одноимённой медали. Диплом финалиста вручала Глава Российского Императорского Дома Государыня Великая Княгиня Мария Владимировна.

О конкурсе и организаторах

Положение о конкурсе «Мы и наши маленькие волшебники!» сезона 2023-24 годов, в котором могут принимать участие и взрослые и дети, а также порядок отправки работ на конкурс, смотрите по ссылке . Рассказы финалистов сезонов 2018-2019 гг можно прочитать по ссылке и в отдельном сборнике рассказов «Дети и взрослые детям и взрослым» на Ridero. Рассказы финалистов 2020 года смотрите по этой ссылке и в сборнике семейных рассказов «Когда я пишу» на платформе Ridero по ссылке , а с работами финалистов 2021 года можно ознакомиться тут . Лучшие работы финалистов сезонов 2021 года и 2021-22 годов вошли в сборник рассказов «О моей семье», который опубликован также на Ridero. Новые работы шестого сезона смотрите на сайте «Классного журнала» в разделе «Читать как дышать» .

«Классный журнал» ( http://classmag.ru ) – современный журнал полезных развлечений для детей 7-13 лет, который издательство «Открытые системы» выпускает с 1999 года. Каждый номер «Классного журнала» содержит самую актуальную информацию для детей, которые любят его за разнообразие жанров, тем и рубрик. Комиксы, квесты, анекдоты, страшилки, детективы, сканворды, тесты, эксперименты и даже новости для детей — все это есть в «Классном журнале»! Издание рассказывает об окружающем мире, взаимоотношениях, науке, путешествиях, о животных, природе, загадках нашего мира, публикует интересные истории и обзоры детской литературы, а также настольные игры, в которые можно играть всей семьей!

В 2019 на V Всероссийском конкурсе детских СМИ «Волшебное слово» «Классный журнал» был признан «Лучшим журнал для среднего школьного возраста», в 2020 на 10-м Деловом форуме российских СМИ «Классный журнал» стал победителем конкурса «Маленький принц». А в 2021 году «Классный журнал» завоевал высшую награду — Гран-при — конкурса детских СМИ «Волшебное слово» , то есть официально был признан лучшим детским журналом России. «Классный журнал» — дважды лауреат знака «Золотой фонд прессы» 1-й степени и дважды призёр международного конкурса «Золотое перо Руси».

Скачать для ознакомления 20 номеров «Классного журнала» и журнала для дошкольников «ПониМашка» можно по ссылке .

София Агачер ( agacher.com ), писатель, автор книги для семейного чтения «Рассказы о Ромке и его бабушке», создатель «Литературного агентства Софии Агачер». Врач, живёт и работает в Москве и в Чикаго. Считает, что книга – это живое существо, а игра – один из основных способов общения взрослых и детей. По её мнению, конкурс коротких рассказов «Мы и наши маленькие волшебники» тоже может стать увлекательной игрой для всей семьи, поскольку вместе можно не только читать, но и сочинять, рисовать и фотографировать.

Фонд поддержки литературной деятельности и сценического искусства «Живая книга» был создан в Москве в декабре 2019 года по инициативе группы волонтеров, объединившихся вокруг проекта Международного конкурса короткого семейного рассказа «Мы и наши маленькие волшебники» и Фестиваля детских и юношеских театральных коллективов «Живая книга», с целью их развития, финансовой поддержки и издания литературы для семейного чтения. С деятельностью Фонда «Живая книга» можно ознакомиться в социальных сетях Фонда по ссылкам в VK , «Инстаграм» и «Фейсбук» .

См. также программу «Классное детство» на радио «МедиаМетрикс» , в которой София Агачер и член жюри конкурса «Мы и наши маленькие волшебники!», поэт, писатель, критик, драматург Лев Яковлев рассказали о том, для чего был придуман конкурс.