«Мы и наши маленькие волшебники!»: четыре рассказа от школьницы из Раменского

Cезон 2021/22 года конкурса семейных рассказов, который проводит «Классный журнал», «Литературное агентство Софии Агачер» и Фонд «Живая книга», продолжает 16-летняя Софья Орлова, которая прислала нам четыре своих рассказа. Напоминаем, что ждём работы и от детей, и от взрослых. Главное требование, чтобы работы были так или иначе связаны с семьёй или детством. Положение о конкурсе и порядок участия в конкурсе смотрите по ссылке.

Хрусталики

Сладкий аромат запеченных яблок стоял в воздухе, и так приятен был тот день – ничто не могло его испортить.

Кухонный стол держал в своих объятиях десятки солнечных зайчиков, ребячески играющих с хрустальной вазой. Мне было четыре, и я любила маму так же, как солнце любило хрусталь – ярко, по-детски, безмерно.

Разливая чай в крохотные чашечки, мама обожгла пальцы, но не подала вида – так случалось каждый раз, когда она испытывала боль. Мне не было понятно, почему она скрывает все напасти, беды и несчастья за улыбкой, но я всегда могла отличить грустную улыбку от всех остальных.

Сейчас мама сидела на корточках у стола и бережно перебирала большие тома альбомов с фотографиями, люди в них не были знакомыми, но я чувствовала с ними связь, казалось, я тоже там была и тоже знала их, могла прикоснуться.

Мама любила все фотографии, но одна для неё была особенной – изрезанный истёртый кусок бумаги, где не было видно даже лица. При взгляде на него она плакала. Я наивно думала, что мама злилась, что человек, который был там нарисован, чем-то обидел её.

Сейчас же, десять лет спустя, всё так же сидя у стола на корточках, мама, нежно держа, пальцами перебирала безликую фотографию, но плакала уже не одна. Я всё так же не знала, кем был тот человек, заставивший мою железную леди плакать, но чувство скорби и тоски, повисшие в воздухе, объясняли лучше любых слов.

Глаза, всё те же добрые и вечно радостные, смотрели на меня, а по щекам катились хрусталики, и солнце, отражаясь в них, забирало всю боль.

Шёлк

Меня всегда интересовали мои руки, такие маленькие и несуразные, похожие на лапки. Не зря меня бабушка называла медвежонком и гладила по голове. И так приятно становилось на душе, так спокойно, что все печали уходили, а солнце будто бы светило ярче.

Время шло, нет, оно бежало, бежало очень быстро, а бабушкины руки оставались такими же мягкими, как в детстве. Даже мои лапки выросли, впитали папину грубость, мамину артистичность, но не стали такими же нежными, как бабушкины. Все, кто меня окружал, постепенно старели на моих глазах, но не она. Семьдесят, восемьдесят – я помню каждый юбилей, и маленький, и большой. Так чётко помню, как она задувала свечи каждый год, что становится грустно, потому что не смогу вспомнить себя в такие моменты. Только лицо выдавало возраст моей старушки – каждый вопрос, каждая улыбка запечатлелись в счастливых морщинках. Все эти морщинки прекрасным кружевом прожитых лет ложились на всё её тело, кроме рук.

– Ба, а Ба, а почему у тебя руки не стареют?

Мне было шесть, когда я задала этот вопрос и с неподдельным детским интересом ждала ответа. Как сейчас помню: за окном метёт метель, бабушка при свете лампы вяжет, рассказывая сказки, а я сижу с открытым ртом на полу – не в силах перебить её очередным вопросом.

– А когда ж им стареть? Они всегда при деле, всегда заняты.

Она, не отвлекаясь от пряжи, всегда отвечала отстраненным спокойным голосом, казалось, даже вьюга прекращала завывание своё, чтобы послушать бабушку.

– А почему тогда они не морщатся, как папины?

– А от того не морщатся, что работу свою любят.

– А много у них работы?

– Очень много, и каждая любимая. Вот поди сюда – покажу что.

Я подсела ближе, чтобы свет от лампы падал на изделие, которое бабушка бережно переминала в руках. Её руки держали мелкого плетения кружево, настолько мелкого, что пальцы просвечивали под светом лампы.

– Это шёлк? – шёлк был единственным известным мне названием ткани, и на ощупь ощущался так же, я полагала. Бабушка рассмеялась.

– Что ты, милая, откуда шёлку быть у нас? Это пряжа, та же, из которой твои носочки.

– Но они разные! Носки твёрдые и тёплые, а плетение разве что нос укрыть может.

– Всё потому, что я в кружево вложила больше усилий. Всё в мире выглядит подобно нашим усилиям и стараниям, вложенным в мир. Ты сказала, что руки у меня мягкие, так они мягкие из-за стараний моих и этого кружева.

– Значит, твои руки тоже из шёлка?

Бабушка рассмеялась и погладила меня по голове:

– Да, милая, из шёлка.

Уже очень много времени прошло, но даже десять лет спустя я отдала бы все, лишь бы этот шёлк провёл по моей голове ещё разок.

Домовой

До того интересен русский народ, что в церковь ходит, а приметами каждый день пользуется.

Семья моя, хоть и не идеал верования, но веру имеет – а иначе никак. Однако поражает эта вера меня своей разнообразностью: как чай пить с ложкой, так тебе этой самой ложкой по лбу треснут, а как великий пост держать, так они только на Пасху вспомнят. «А потому вера и искренняя, что рамок и законов в ней нет», – так бабушка моя говорила, а значит, есть в том доля правды и историю ночную я могу рассказать.

Долгое время скрежет был слышен по ночам, да не боялся никто. Скрежет странный, на хруст похожий, доносился с кухни, никто и подумать не мог на грызуна какого – единогласно решили: домовой. И молочка ему ставили, и задабривали травами разными, а он все гремит, хрустит. Да настолько прожорливый был, что молока выпьет и травки заберет себе, еще и собачью миску прихватит – с утра встаёшь, а корма и в помине не было будто. Решили с научной точки зрения к вопросу подойти: расставили мышеловки (вдруг и правда грызун какой!), вот только больше двух месяцев они простояли, да все пустые.

Встаю раз ночью, иду на кухню, тишина. Может, я бредила, а может, сонная была: услышала тихий плач, как детский, а дома-то – никого. Дай, думаю, извинюсь перед домовёнком, поставлю молока. Только вышла с кухни, только свет выключила – пронесся будто эхом звук, словно лакает из миски кто-то.

Хотите верьте, хотите нет, но с того дня ни плача, ни хруста больше не было. Ушёл домовой и вещи все вернул: поутру на столе все лежали, а миска – пустая.

Иголки

Забавно то, как дети видят чудеса повсюду.

Я всё детство ненавидела шишки. Простые шишки. И совсем мне сейчас неясно, чем же они меня так разочаровали. Я просто часто путала: сосновые ¬– еловые, иголки – шишки.

А каково было мое разочарование, когда при приёме в первый класс психолог показала мне эти самые зловредные шишки, которые, собственно, отняли мой победный балл! Именно в тот день я посчитала истребление шишек важнейшей своей задачей. Ну а почему они меня обижают? Казалось мне, что это заговор вселенский и что в лес мне проход закрыт теперь, а то шишки послетают с деревьев и прямо мне в макушку – все да и разом.

И так, помню, приелись мне эти шишки с иголками, что семья до сих пор подшучивает. Да и самой смешно теперь! Но даже десять лет спустя всё равно иголки путаю.

Об авторе

Софье Орловой 16 лет, родилась в Раменском, неподалёку от Москвы, здесь и живёт. На данный момент учится в 10 классе МОУ СОШ 19. Увлекается книгами, языками – на среднем уровне знает французский, английский и итальянский. Пишет для себя, участвует в конкурсах.

О конкурсе и организаторах

Положение о конкурсе «Мы и наши маленькие волшебники!», в котором могут принимать участие и взрослые и дети, а такжэе порядок отправки работ на конкурс, смотрите по ссылке, рассказы сезонов 2018-2019 гг можно прочитать по ссылке и в отдельном сборнике рассказов «Дети и взрослые детям и взрослым» на Ridero . Рассказы 2020 года смотрите по этой ссылке, новые работы смотрите на сайте «Классного журнала» в разделе «Читать как дышать».

«Классный журнал» ( http://classmag.ru) – современный журнал для детей младшего и среднего школьного возраста (целевая аудитория 7-13 лет, мальчики и девочки), выпускается с 1999 года издательством «Открытые системы». Каждый номер «Классного журнала» (тираж журнала — 45 тыс. экземпляров, выходит раз в месяц) содержит самую актуальную информацию для детей. Журнал выпускается полностью на российской издательской и полиграфической базе при поддержке Минцифры и распространяется на всей территории Российской Федерации в розницу и по подписке. В 2019 году «Классный журнал» был отмечен знаком «Золотой фонд прессы-2019» 1-й степени, получил диплом «За большую работу по привлечению к чтению подрастающего поколения и воспитанию у детей художественного вкуса» от Союза журналистов Москвы, на V Всероссийском конкурсе детских СМИ «Волшебное слово» «Классный журнал» был признан «Лучшим журнал для среднего школьного возраста», на 10-м Деловом форуме российских СМИ «Качественная пресса России и перспективы ее развития» в 2020 году «Классный журнал» был объявлен победителем конкурса «Маленький принц» (номинация для изданий, предназначенных для детей и подростков от 3 до 15 лет) в рамках Всероссийского проекта «Золотой фонд прессы».. Скачать для ознакомления 20 номеров «Классного журнала» и журнала для дошкольников «ПониМашка» можно по ссылке.

София Агачер ( agacher.com ), писатель, автор книги для семейного чтения «Рассказы о Ромке и его бабушке», создатель «Литературного агентства Софии Агачер». Врач, живёт и работает в Москве и в Чикаго. Считает, что книга – это живое существо, а игра – один из основных способов общения взрослых и детей. По её мнению, конкурс коротких рассказов «Мы и наши маленькие волшебники» тоже может стать увлекательной игрой для всей семьи, поскольку вместе можно не только читать, но и сочинять, рисовать и фотографировать.

Фонд поддержки литературной деятельности и сценического искусства «Живая книга» был создан в Москве в декабре 2019 года по инициативе группы волонтеров, объединившихся вокруг проекта Международного конкурса короткого семейного рассказа «Мы и наши маленькие волшебники» и Фестиваля детских и юношеских театральных коллективов «Живая книга», с целью их развития, финансовой поддержки и издания литературы для семейного чтения. С деятельностью Фонда «Живая книга» можно ознакомиться в социальных сетях: «Инстаграм» и «Фейсбук» Фонда по ссылкам.

См. также программу «Классное детство» на радио «МедиаМетрикс» , в которой София Агачер и член жюри конкурса «Мы и наши маленькие волшебники!», поэт, писатель, критик, драматург Лев Яковлев рассказали о том, для чего был придуман конкурс.